Магомет. Его жизнь и религиозное учение - Страница 20

“Безумный спросит: почему Мухаммед переменил место, куда обращаться при молитве? – Отвечай: “восток и запад принадлежат Господу; он ведет, кого хочет, правым путем. Мы утвердили вас срединным народом как свидетелей против остальных народов так же, как ваш посланник будет свидетелем против вас. Мы переменили место молитвенного обращения, чтобы отличить тех, которые следуют за посланником Божиим, от возвращающихся к неверию” (Сура II, 136-138).

Мухаммед с самого начала знал и заявлял, что “Ислам есть религия Бога вселенной” (Сура VI). Но теперь, после своего первого решительного успеха, он выставляет себя если не исключительным, то преимущественным провозвестником этой универсальной религии. “Скажи: о люди! воистину я послан ко всем вам от Бога, Его же царство неба и земли. Нет Бога, кроме Него” (Сура VII, 158).

“Он (Бог) изглаживает и оставляет в писаниях, что хочет. Подлинник в его руках” (Сура XIII, 13).

“Бог послал с неба самую превосходную из книг. Одно и то же учение повторяется там беспрестанно. Боящиеся Господа чувствуют дрожь при ее чтении” (Сура XXXIX, 24).

“Подлинник Корана сохраняется Богом на небе” (Сура XLIII, 3).

“Клянусь книгой очевидности! Мы послали ее тебе в благословенную ночь, чтобы научить смертных. В ту же ночь вечная Премудрость наложила печать на свои законы. Это Мы даем людям достоинство апостолов” (Сура XLIV, 1 – 4).

Глава XIV. Идея священной войны – Первые применения ее: битвы при Бедре и Оходе

Дело Божие должно торжествовать на земле. Оно торжествует через добровольную преданность верных и через вынужденную покорность неверных. Добрые убеждаются проповедью посланника Божия, злые принуждаются к повиновению его мечом. Когда еще до хиджры Мухаммед взял с ансаров “клятву мужей”, то есть обязательство защищать его оружием, идея священной войны была уже, очевидно, принята им. В позднейших Сурах Корана, данных в Медине, эта идея утверждается с большой настойчивостью.

“Пусть те, которые жертвуют жизнью этого мира ради будущей жизни, соберутся под знамя Господа, и, падут ли они в сражении или выйдут из него победителями, они получат славные награды” (Сура IV, 76).

“Зачем велишь ты воевать, зачем не даешь нам достигнуть конца дней наших? Отвечай: “наслаждения мира проходят, будущая жизнь есть истинное благо для боящихся Бога. Там никто не будет обманут” (там же, 79).

“Если встретите неверных, сражайтесь с ними, пока не произведете великого избиения. На пленных наложите цепи... Бог мог бы истребить их и без вашей помощи, но Он хочет испытывать вас, одних через других. О верующие! Защищайте дело Божие... Он вам поможет и утвердит шаги ваши” (Сура XLVII, 4 – 6).

“Сражайтесь с врагами вашими на войне за веру, но не нападайте первыми: Бог ненавидит нападающих. Убивайте врагов ваших везде, где найдете их; изгоняйте их оттуда, откуда они вас изгоняли. Отступничество хуже убийства. Не сражайтесь с ними у святого храма, разве только они вызовут вас. Если нападут на вас, – купайтесь в крови их. Такова награда неверных. Если покинут заблуждение свое – Господь снисходителен и милостив. Сражайтесь с врагами, доколе нечего будет бояться соблазна, – доколе не утвердится ислам. Да прекратится всякая вражда против покинувших идолов. Ваша ненависть да воспламеняется только против превратных. Если нападут на вас в священном месте, – и в священном месте воздайте им тем же” (Сура II, 186 – 190).

При всей ожесточенности тона в этом воззвании, слова: “сражайтесь с врагами, доколе нечего будет бояться соблазна, – доколе не утвердится ислам” – ясно показывают, что священная война была для Мухаммеда религиозно-политической мерой, временно необходимой, а никак не постоянным религиозным принципом. Относительно этого не может оставаться никакого сомнения, когда через несколько стихов в той же Суре читаем: “Не делайте насилия людям из-за их веры. Путь спасения достаточно отличен от пути заблуждения”. Таким образом, и в Медине Мухаммед не изменил тому, что говорил в Мекке. “Мы знаем речи неверных. Не употребляй против них насилия” (Сура L, 44).

Цель священной войны не есть обращение неверных в ислам, а только их покорность исламу. Таким образом, противоречие здесь только кажущееся, и в учении Мухаммеда веротерпимость вполне совмещается с идеей священной войны.

Эта идея, навязанная Мухаммеду жизненной необходимостью, скоро должна была перейти в факт. Обособленный в Ятрибе и организованный ислам перестал быть только религиозным принципом, он стал уже реальной, религиозно-политической и военной силой, которая должна была показать себя на деле.

На другой год хиджры (в октябре 623 года) Мухаммед послал одного из своих могаджиров с семью товарищами к Мекке на разведку. Близ соседнего с Меккой селения Нахла они подстерегли караван, шедший с пряностями и кожами из Йемена под конвоем четырех корейшитов. Хотя уже начался ваджаб, один из четырех священных и мирных месяцев Аравии, мусульмане напали на караван, одного из конвоя убили, один убежал в Мекку, а двух они взяли в плен и привели вместе с награбленной добычей к Мухаммеду в Ятриб. Тот сначала выразил негодование на нарушение национального обычая, но через несколько времени, опираясь на принцип, что “идолопоклонство хуже, чем убийство”, примирился с совершившимся фактом и разделил между своими награбленную добычу. А через три месяца он отважился на новое, более значительное предприятие против мекканцев. От разосланных им разведчиков он узнал, что большой караван, ходивший из Мекки в Сирию под предводительством знатного между корейшитами Абу Софьяна, из дома Омайи, во главе военного отряда в 950 человек, с 700 верблюдами и 100 конями, вступил, на обратном пути, в Хиджаз с богатыми товарами на 50 тысяч динаров ( 300 – 400 тысяч рублей). Мухаммед решил в этот раз сам напасть на врагов: дело того стоило. Вокруг него, кроме 83 могаджиров, собралось еще ансаров 231 человек (170 из племени Хазрадж и 61 из племени Аус) – всего 314 вооруженных людей с 70 верблюдами и двумя конями. Таким образом, силы мусульман не достигали и трети сил противников, но это численное неравенство с избытком окупалось высоким одушевлением и крепким единством в дружине пророка. Это первое военное дело мусульманства произошло в оазисе Бедр (140 верст на юго-запад от Мекки) 17 Рамазана 2-го года хиджры (13 января 624 года по Р. X.). Битва продолжалась только несколько часов; мекканцы, потеряв около 50 человек убитыми и столько же пленными, в беспорядке бежали. Мусульмане, из которых было убито только 14, разделили добычу (одну пятую в священную казну, одного верблюда и один меч, по выбору, Мухаммеду, остальное поровну между сражавшимися) и с торжеством вернулись в Ятриб. Из пленных корейшитов Мухаммед велел убить двух своих личных врагов, прочие были оставлены для выкупа. Торжество Мухаммеда, нравственно омраченное личной местью, было омрачено и Божьим наказанием. В то время, как в Бедре он уступил чувству ненависти, в Ятрибе умерла его дочь Рокайя, жена Османа. Через несколько месяцев, чтобы утешить огорченного зятя, он отдал за него другую дочь Омм-Кольтум. Сам Мухаммед был настолько экзальтирован быстрым успехом при Бедре, который он приписывал вмешательству 3 тысяч ангелов под начальством Гавриила и Михаила, что не извлек никакого нравственного урока из смерти Рокайи, и через несколько времени по его указанию были убиты еще два человека, уже из ятрибских жителей: одна женщина, по имени Асма, и один еврей, по имени Абу Афан. Преступление обоих состояло в том, что они сочиняли и распространяли насмешливые стихи против Мухаммеда.