Магомет. Его жизнь и религиозное учение - Страница 3

Пока на юге разрушались остатки древней аравийской культуры, на северных окраинах полуострова, под влиянием персидской и греко-римской цивилизации, кочевые арабы переходили более или менее к оседлости и даже к государственности. На северо-востоке, в низовьях Евфрата, образовалось со столицей Хира и династией Лахмидов арабское государство, ставшее в вассальные отношения к новоперсидскому царству Сассанидов; а на северо-западе, близ пределов Палестины, династия Гассанидов управляла окрестными арабами в зависимости от сирийского наместника ромейского императора. Здесь, таким образом, влияние обеих великих держав Востока уравновешивалось; в южной Аравии они вступили в борьбу за преобладание, которая имела переменный успех и была упразднена лишь появлением ислама. Мы видели (см. вступление), какую роль в этой борьбе имела Абиссиния и как ее войско, предназначенное против персов, внезапно погибло перед Меккой.

Тяготившиеся абиссинским игом химьярские князья в Йемене, ободренные неудачей своих завоевателей под Меккой, решили восстать и послали одного из своих к персидскому царю Хозрою Ануширвану просить о помощи против абиссинцев-христиан, союзников Византии. Царь послал в Йемен войско под начальством полководца Вахриза, который двукратно разбил абиссинцев, изгнал их из Аравии и утвердился сам в городе Сане как наместник великого царя над туземными князьями.

Но дни персидского, так же как и византийского, владычества в Аравии были уже сочтены. В Мекке родился человек, через которого исполнились древние обетования Божии об Измаиле, предке его: и рече ей (Агари) ангел Господень: “умножая умножу семя твое и не сочтется от множества: се ты во чреве имаши и родиши сына и наречеши имя ему Исмаил (Ишма эль значит “услышал Бог”): яко услыша Господь смирение твое. Сей будет селный человек, u руце его на всех u руки всех на него, и пред лицем всея братии своея вселится” (Бытия XVI, 10 – 12). “О Исмаиле же се послушах тебе: и се благослових его, и возращу его, и умножу его зело: дванадесять языки родит и дам его в язык велий” (Бытия XVII, 20; см. также XXI, 13,18).

Родители Мухаммеда принадлежали к измаилитскому племени корейшитов, господствовавших в Мекке еще до Рождества Христова. Во II веке до Р. X., вследствие упомянутой катастрофы в Йемене, принудившей жителей этой страны к выселению, племя Бену-Хозаа, придя с юга, овладело окрестностями Мекки, а потом и самой Меккой, отняв у корейшитов заведование храмом. Это племя хозаитов, как и прочие южноаравийские племена, было гораздо более склонно к фетишизму и натуралистическому многобожию, нежели северяне-измаилиты, и водворение хозаитов в Мекке, без сомнения, усилило здесь идолопоклонство и способствовало косвенным образом той монотеистической реакции, которой победоносным представителем впоследствии сделался Мухаммед.

Мекка издавна была, по выражению Вельгаузена, “перекрестным пунктом в вихре внутренних народных переселений арабов. Многие народные наслоения легли на этой почве и оставили свои следы в различных святилищах и связанных с ними божьих именах”.

Город обязан был своим возникновением, говорит тот же ученый, без сомнения, своему святилищу, которое, в свою очередь, основалось на этом месте, вероятно, благодаря источнику Земзем. Хотя мусульманское предание преувеличивает исключительное значение Каабы, но, во всяком случае, почитание этой древней святыни было широко распространено, и о ее значении свидетельствуют уже обширные размеры священной ограды (хорам). Мекка и ее окрестности были местом паломничества в великий годовой праздник (хадж) в священные месяцы перемирия для аравийских племен. С религиозным движением толпы соединялись, как всегда бывает, социальные и торговые сношения. К хаджу приурочивались ярмарки в ближних к Мекке местечках (Указ, Мина и др.), но главное значение оставалось за Меккой как самым большим городом на всем полуострове. Раньше ислама меккийский календарь уже был принят в большей части Аравии.

Понятно, что корейшиты не мирились с потерей своего преобладания в Мекке, и святилище мира сделалось яблоком раздора для двух племен. Наконец, в V веке, по преданию, один из предков Мухаммеда сумел вернуть своему роду хозяйские права над Каабой тем же способом, каким его древний родич Израиль приобрел права первородства от своего простодушного брата.

Лет за полтораста до Мухаммеда между племенами, переселившимися из Йемена в северную Аравию, было небольшое племя Озра, поселившееся недалеко от Ятриба (Медины). “Как-то спрашивали одного бедуина: какого ты племени?” “Я – из тех людей, – отвечал он, – которые умирают, когда любят”. Слышавшая это женщина воскликнула: “Он Озрит, клянусь Богом!” Ибо Бену-Озра, – замечает арабский историк, – славятся по всей Аравии своей безмерной страстностью в любви”. Из этого племени одна девушка Фатима вышла замуж за корейшита Килаба и родила в Мекке двух сыновей. Вскоре овдовевши, она вернулась с младшим сыном к своему племени в Ятриб, вышла там вторично замуж за соплеменника и родила ему сына Ризаха, который и воспитывался вместе с братом своим. Этот последний, как приведенный из другого племени, получил между озритами прозвание Косай, что значит выходец; с этим названием он и остался в истории.

Некоторые новейшие историки (между прочим, и Август Мюллер) не считают Косая историческим лицом, не приводя, однако, убедительных оснований для своего скептического взгляда, с которым я позволю себе не согласиться. Деда Мухаммедова Мутталиба те же ученые не признают мифом, а ведь этот исторический дед только двумя поколениями был отделен от предполагаемого мифологического Косая. Хотя нет закона, определяющего, на какой степени восходящего родства наши действительные предки превращаются в мифы, однако можно принять за общее правило, что увековеченный в народной памяти прадед исторического лица не может считаться чистым мифом.